Из всех видов производства сибирская текстильная промышленность была наиболее отсталой в сравнении с показателями текстильного производства Центральной России. Это объяснялось малыми посевами льна и конопли и тем, что ткачеством занимались первоначально только крестьяне, обеспечивающие в первую очередь материей самих себя, и выставляя на продажу лишь излишки своего труда. В XVII-XVIII вв. холст и прочие материи ввозились в большом количестве из-за Урала, а шелковые ткани доставлялись из Китая.

Материя в прошлые века измерялась в аршинах, “трубках”, “концах”. Вот какие виды ткани ввозились через Тюмень в 1730 г.: холст, крашенина, пестрядь, сермяжное сукно, брань, сукманина, солдатское сукно, тонкое сукно, кумач, жижим шерстяной, тафта, тик, гарус, бархат, шелк, баска, флер и т. п.

Из Китая шли следующие ткани: камка, фанза, даба, китайка, бязь, чалдар, кама, зендень, выбойка, атлас. Многие ткани, ввозимые с Востока, были дешевы и быстро раскупались местным населением. Часть их шла на продажу в Центральную Россию.

Ввоз дешевых тканей тормозил собственное производство. Но китайская торговля неоднократно прерывалась по политическим и иным мотивам, а потому местное население начинает активно сеять лен, коноплю и ткать свои ткани.

А. Н. Радищев во время своей поездки по Сибири в ссылку отмечал, что "... к немалому моему удивлению, я во многих местах Сибири слышал, что многие бабы выучились сему рукоделию назад тому три или четыре года". Речь шла о ткачестве.

Еще в 1669 г. воевода П. И. Годунов решил сеять в Тобольском уезде лен и коноплю, приказав заниматься этим местному населению, на что было выделено 30 десятин пашни под Тобольском, а позднее велено было жителям Томска и Енисейска сеять лен, обрабатывать его и сдавать в казну. Воевода заботился не только о нуждах местного населения. Дело в том, что речной флот нуждался в парусном обеспечении, и местные власти решили обзавестись им за счет собственного сибирского производства. Но крестьяне и посадские люди не хотели за малую плату, которую они получали сдавая в казну холсты, заниматься трудоемким производством и производство холстов так и не было налажено. И позднее воеводы пытались принудить крестьян сеять лен и коноплю, но крестьяне ссылались на неурожай, неумение перерабатывать лен, и холст в казну не сдавали.

Лишь к середине XVIII в., увидев, что производство холста становится выгодным делом, в Исетском, Краснослободском, Ишимском, Ялуторовском дистриктах, Тюменском и Ишимском уездах крестьяне начали активно сеять лен и заниматься его переработкой.

В екатерининскую эпоху наиболее крупным производителем льна, холста, пеньки стала Исетская провинция. Она одна могла дать 12500 пудов льноволокна и 14500 пудов пеньки. Там же находилось и 26 крестьянских красилен, в которых лен красили в красный и синий цвета.

Тот же А. Н. Радищев писал далее в своих путевых заметках "Письмо о китайском торге": "В Таре, а особливо в Томске, где много хорошего льна родится, холст начал составлять отрасль торговли, и его отвозили в Иркутскую губернию большими партиями".

Холсты выделывались в Тюменской, Ишимской, Ялуторовской, Туринской, Каинской, Томской и многих других округах практически каждой крестьянской семьей для собственных нужд.

Крестьяне Сибири производили 4 сорта холстов: гладкий тонкий холст для рубах, женских сарафанов, "портошный" холст - для штанов, толстый грубый холст - на подкладку и пеньковый холст из отходов - на мешки и кули.

Холсты ткались в избе на самодельных ткацких станках женщинами в основном в зимнее время. Девочек садили за ткацкое дело, едва они могла доставать до челнока. Окрашивались готовые холсты ольховой или березовой корой.

До сих пор в сибирских деревнях сохранился оригинальный способ окраски одежды: в весеннее половодье штаны или куртку привязывают к кусту возле берега небольшой речушки. Вода вбирает в себя красители от деревьев, растущих по ее берегам, и тем самым окрашивает вещь, оставленную на день, другой в воде.

Из шерсти в крестьянских хозяйствах ткали сукно. В основном встречались сукна двух сортов: серые крестьянские из чистой шерсти и сермяжные (с добавкой к шерсти льняной нитки, которая красилась в какой-либо цвет).

Но местным властям хотелось большего, чтобы крестьяне выпускали широкие холсты для продажи за границу. Так, в 1813 г. Ишимский земский исправник выписал с Украины четыре больших станка, на которых можно было ткать холсты в полтора аршина (около метра). Он предлагал их взять крестьянам бесплатно, но только один хозяин взял станок к себе в дом. Крестьяне не желали ткать холсты или сукно на заказ. Они не видели в том экономической выгоды и перспективы. Поэтому продавали только излишки ткани и такого размера, который они привыкли производить.

Все же на ярмарках появлялись холщовые и шерстяные изделия, привозимые из сел Еланского, Покровского, Успенского, Тавдинского, Андроповского и других. Но общий процент от товарооборота ткачества по Сибири был крайне мал.

Тогда Министерство внутренних дел в 1809 г., окончательно потеряв надежду на поставщиков из крестьянской среды, дало указание об открытии суконных фабрик при приказах общественного призрения в Тобольске. Но не смогли найти мастеров. Завязалась долгая переписка губернатора со столицей, и фабрику так и не открыли.

Зато в Томске удалось открыть суконную фабрику, выписав из Иркутска оборудование и суконных дел мастера. Однако качество полученного сукна оказалось крайне низким и, недолго просуществовав, фабрика в Томске закрылась.

Другая попытка открытия казенной суконной фабрики была предпринята в Омске в 1821 г. за счет сибирского линейного казачьего войска. Дело в том, что казаки должны были являться на службу в обмундировании, купленном за свой счет. Привозное сукно стоило дорого, и казаки решили, что содержать собственную фабрику будет выгоднее. Оборудование частью выписали из Москвы и Петербурга, а частично изготовили сами. Руководил производством ссыльный мастер Я. И. Сахаров, а позже прибыл вольнонаемный мастер Н. И. Миронов. Директором предприятия назначили казачьего есаула П. И. Кононова.

Первые годы фабрика работала неплохо и сумела за 5 лет одеть 10 казачьих линейных полков. Сибиряки, казалось бы, добились чего хотели - получили дешевое сукно. Главная рабочая сила на фабрике набиралась из числа ссыльных, которым каторжные работы заменялись 10-летней отработкой на фабрике (позже срок был сокращен вдвое). Но рабочих приходилось долго обучать, а по окончании срока ссылки они тут же покидали производство. Казачество попыталось даже разводить собственные овечьи отары, чтобы поставлять добротное сырье для своего производства, но это оказалось дороже, чем закупать шерсть на рынке.

Омская суконная фабрика действовала до 50-х годов XIX в. и была закрыта как предприятие, не дающее прибыли.

В1760 г. в Краснослободском дистрикте открылась Невьянская полотняная и канатная фабрика купца Д. Дубровина, который производил паруса и канаты главным образом для собственных судов. Позже она была продана верхотурским купцам Зеленцовым, а когда они разорились в 1819 г., то закрылась и фабрика.

Особо интересна и показательна судьба, открытой в Тобольске полотняной мануфактуры Михаила Тихоновича Куткина, советника Тобольской уголовной палаты.

Сначала он посадил за ткацкие станки нескольких собственных дворовых людей, чтобы они ткали парусное полотно. Затем он расширил производство - построил специальные помещения в районе тобольского предместья Подчуваши неподалеку от Иртыша.

Начал он свою деятельность в 1791 г., а через шесть лет его фабрика числилась под особым покровительством Мануфактур-коллегии. Вероятно, с ее же помощью Куткин сумел приписать на фабрику 59 человек каторжан и ссыльных переселенцев. Кроме полотна, производились салфетки, полотенца, кушаки, платки, ленты, тесьма для шляп, нитяные кружева, шляпные кисти и т. п.

В жаркое летнее время рабочие распускались и производство сворачивалось. Рабочий день длился летом - 12, осенью и весной - 10, зимой - 8 часов. Оплата труда производилась как повременная, так и по количеству сданной продукции.

Однако рабочих расценки тобольского фабриканта не устраивали, и они жаловались на него повсюду, начиная от губернатора и заканчивая царем. Куткину приходилось давать объяснения на все эти жалобы. Приведем одну из них:

"Таковую оплату для рабочего человека нельзя почитать самомалейшею и сие самое опровергает возводимую ими клевету, и что все мастеровые не только не терпят ни в чем недостатку, а живут исправно, имея хорошие кафтаны и шубы, а жены их носят китайчатые и полуситцевые платья с шелковыми на головах платками, что доказывает не угнетение, а исправность, если же кто из них не имеет хорошей одежды, то причиною пристрастие к пьянству".

Однако в 1806 г. в дела фабрики вмешался сибирский генерал-губернатор Б. И. Пестель и велел повысить рабочим плату.

В одно из наводнений производство Куткина было разрушено до основания, и он переносит свою фабрику за город на 10 верст от Тобольска в местечко Михайловка, получившего свое название по имени самого владельца. За несколько лет на берегу речки Коноваловки вырос небольшой поселок, где находились производственные помещения и жилые дома для рабочих. Кроме того, была построена на речке Бобровке плотина с мельницей, где выделывались лосиные кожи. Дело в том, что М. Куткин кроме полотняного производства, скупал еще и лосиные шкуры, а работники выделывали и шили портупеи для армии, ремни для барабанов и солдатских сумок, перчатки и рукавицы. Для этих целей Куткин даже выписал мастера из Пруссии, который и руководил "лосиным" производством.

В 1807 г. в Михайловке открылся еще и кожевенный цех, где мастерами были иностранцы. Там шили сапоги и ботфорты. Всего в мануфактуре М. Куткина было занято 78 постоянных и 80 временных рабочих, в том числе 62 человека приписных. Годовой оборот достиг 40 тысяч рублей. А через год мануфактуре М. Куткина было “высочайше позволено” довести число ссыльных и приписных людей до 100 человек. Сибирская текстильная мануфактура была единственным частным текстильным предприятием в России, получившая привилегию на использование труда ссыльных. Обычно они трудились на государственных предприятиях такого рода.

В специальном "Положении" до мельчайших подробностей расписывались все нюансы взаимоотношений между работниками и хозяином: оплата, предоставление жилья, освобождение от рекрутчины и пр. Всего они обязаны были работать 248 дней в году по 12 часов в сутки. По утрате трудоспособности хозяин обязался платить ветеранам или инвалидам ежегодную пенсию по 12 рублей в год.

Кроме того, хозяин выдавал работникам на семью по корове, 2 овцы, полдесятины (полгектара) пахотной земли, покос и волов для работы, а в посевное время мастеровые освобождались на месяц от работы на фабрике.

Но Михаил Куткин и тут не желал упускать собственной выгоды, принуждая работников засевать свои участки льном, коноплей и картофелем, а затем продавать их урожай хозяину по низким ценам.

Главный доход М. Куткину давали военные подряды на перевязи и портупеи, но в 1808 г. огромная партия этих изделий была отклонена военным ведомством из-за смены амуниции. М. Куткин понес огромные убытки, а тут еще подошло время уплаты старых ссуд, и было объявлено о распродаже приписных работников на торгах. В 1810 г. Михаил Куткин умирает, и Михайловка переходит по наследству к его младшему брату. Но тот не смог вступить во владение наследством, поскольку начальник провиантского депо, генерал-майор Ф. Т. Куткин уже два года как находился под домашним арестом в собственном доме из-за тяжбы с сибирским губернатором И. Б. Пестелем.

В результате, работы были приостановлены, рабочие распущены и фабрика закрыта. Работы более не возобновлялись, а позже, в 50-е годы, село Михайловское перешло во владение архиерейского дома.